Викко стало безразлично, отчего она так себя повела – оттого ли, что её сердце было уже кем-то занято или оттого, что этот истерзанный кусочек её плоти уже вообще не способен был чувствовать что-то еще, кроме отупляющего страха перед полнолунием и покорной привязанности к собственному безумию. Ему вообще очень сильно захотелось, чтобы ему вдруг всё стало безразлично. Ничего не чувствовать – что может быть прекраснее?.. Ощущать свою любовь, истекающую кровью и утопающую в равнодушии возлюбленной, было невыносимо больно.
Какое-то время Викко даже честно пытался вырвать эту гниющую занозу страсти из своей души. Но у него ничего не получилось. С таким же успехом он мог пытаться вырвать из себя какой-нибудь жизненно важный орган, - за этим последовала бы неминуемая смерть. Изломанная, задумчивая, немногословная Анита стала всем его миром, без неё он уже не мог ощущать полноты существования. Он лелеял каждый шрам, оставленный её безумием на его теле. Викко спрашивал себя, как он пропустил тот момент, когда Анита перестала быть просто частью его, а стала с ним единым целым – его кровью, питающей сердце, его воздухом, без которого не выжить телу, его любовью, без которой мертва душа... Теперь же она стала его бесконечной тоской, ядом, постепенно отравляющей и сердце, и тело, и душу. Он начинал понимать смысл того, что рассказывала ему Анита про смертельную усталость Дэнни...
Однако мысль, что он, пусть даже в каком-то упрощенном смысле, необходим Аните, орошала его обнаженное, словно высушенное под солнцем, чувство каплями желанной влаги. Это заставляло его держаться рядом с ней. Невозможность оставить Аниту – в этом он тоже чувствовал с Дэнни болезненную общность. Он стал как наркоман, лишившийся надежды получить наркотик, дарящий чистый кайф, и прочно подсевший на его заменитель, не приносящий наслаждения, но поддерживающий жизнь в зависимом теле... Он принял правила её игры, лишь бы регулярно получать "дозу" сомнительной радости нахождения рядом с нею. Любить без взаимности было тяжело и унизительно, но Викко в конце концов предпочел эту изощренную муку полному расставанию с Анитой. Он сделал вид, что смирился со своим поражением, притворился, что перестал надеяться на что-то большее, чем просто спокойная дружба. Он убедил Аниту, что, несмотря на то, что произошло между ними, она и дальше может рассчитывать на него. На смену его бумажным крыльям пришли свинцовые цепи, навсегда приковавшие его к земле и лишившие возможности летать. Но, по крайней мере, так он мог регулярно видеться со своей любимой. Анита согласилась, отчасти вынужденно, но Викко проглотил это, словно еще один острый отравленный шип.
Изнуряющие бесцветные дни потянулись для Викко мучительной чередой сменяющихся разочарований. Он страдал молча, боясь нарушить своей любовью хрупкое равновесие, установившееся между ними. Но всё же несколько раз он срывался, когда волна долго сдерживаемых эмоций перехлестывала через край. Он напивался, он вел себя вызывающе дерзко или, наоборот, нестерпимо нежно. Он брал Аниту за руки, он прикасался к ним горячими истосковавшимися губами, он прижимал её к своему сумасшедше колотящемуся сердцу, надеясь, что его жар растопит лед её равнодушия. Он шептал какие-то безумства, он убеждал, он хотел своим дыханием согреть её холодные губы... Но, неизменно натыкаясь на стену её прозрачного отчужденного взгляда, Викко в конце концов оставил свои попытки. Он загнал свою любовь и свою боль глубоко внутрь, туда, где они причиняли меньше страданий, но, тем не менее, действовали, как скрытая ржавчина, - разъедая и приводя в негодность душу.
Было еще одно обстоятельство, которое сводило Викко с ума. Анита, со всей своей неприспособленностью к самостоятельной жизни, была при этом болезненно независима. Она словно бы компенсировала свою фатальную необходимость в нем тем, что не пускала его за пределы своих приступов. Она приходила и уходила, когда вздумается, не ставя Викко в известность о том, куда уходит, когда вернется и вернется ли вообще. Как часто Викко, снедаемый дикой ревностью и тоской, дни напролет ждал заветного звонка в дверь, не имея ни малейшего представления, где находится Анита и с кем, зато имея пред глазами картины, одну мучительнее другой... В такие моменты он почти ненавидел её за то, что она с ним делает и за то, что она, в свою очередь, так свободна от подобных переживаний. Он с нетерпением ждал полнолуния, потому что это было время, когда Анита неизменно появлялась рядом с ним, переступая порог его дома или звоня ему, чтобы он пришел к ней. Викко чувствовал вину за то, что он так ждет её приступов безумия, но он ничего не мог с собой поделать, так как это были единственные моменты, когда он мог обнять её, прижать её дрожащее тело к себе, исступленно целовать её волосы и лицо, вдыхая желанный аромат так близко... Удручало то, что эти короткие минуты близости были окрашены в красно-серый цвет безысходности и собственного одиночества, ведь Анита в подобные моменты была далека от осознания того, что с нею происходит. А когда она приходила в себя, Викко вновь был вынужден изображать из себя всего лишь преданного друга, чтобы не ощущать на себе почти презрительного взгляда её промёрзших прозрачных глаз.
Викко чувствовал, что день за днем он вращается внутри замкнутого круга, пытаясь найти выход, которого нет, и при этом только всё глубже погружаясь на дно какого-то ненасытного черного омута...
3. Настоящее.
Когда Викко выбрался из очередного бара на улицу, уже было темно. Холодный воздух ласково прикоснулся к разгоряченному и слегка онемевшему от выпивки лицу и невежливо прочистил мозги. Викко чертыхнулся, почувствовав, как с таким трудом достигнутое приятное пьяное отупение слетает с него под порывами пронизывающего ветра, сменяясь раздражающе ясными мыслями и предчувствием скорой головной боли. Он оглянулся на дверь, размышляя, не вернуться ли ему за еще одной бутылкой крепкого "укротителя печали", но, ощутив, как протестующе заныли внутренности от этой идеи, поморщился и, вздохнув, двинулся прочь от бара по пустынной улице, на ходу доставая сигареты.
Сделав несколько шагов, Викко вынужден был остановиться, потому что достать на ходу зажигалку у него никак не получалось. Мысли-то были яснее ясного, но вот на координации движений это никоим образом не отражалось. Он путался в карманах своего длинного пальто и все никак не мог попасть в карманы своих джинсов. Собравшись уже было разразиться меткой речью по поводу затерявшейся зажигалки и своей жизни в целом, Викко вдруг услышал рядом с собой тихий щелчок и вперился глазами в маленький язычок ярко-оранжевого пламени, возникшего прямо перед его носом. По инерции, переведя взгляд выше, он различил смутные черты человека, наполовину скрытого темнотой и протягивающего ему зажженную спичку. Удивление легким перышком щекотнуло нервы, потому что он готов был поклясться, что еще секунду назад на улице никого не было. Викко вдруг почудилось, что в отблесках пляшущего огонька он заметил насмешливую улыбку.
- Мне показалось, ты хочешь закурить, - произнес незнакомец неожиданно приятным голосом.
Викко кивнул и подставил сигарету к горящей спичке. Затянувшись, он вместе с долгой струей дыма выдохнул "спасибо", и, краем глаза заметив, что незнакомец тоже зажег сигарету, уже собрался двинуться дальше, как вдруг услышал:
- Слушай, раз уж я спас тебя от никотинового голодания, может, составишь мне компанию ненадолго?
- Э-э-э... – Викко недоуменно всмотрелся в лицо говорящего, намереваясь от души послать его куда подальше, но в следующую секунду произнес, изумляясь сам себе: – Конечно, почему нет...
- Спасибо. Знаешь, у меня паршивое настроение и хочется с кем-нибудь поговорить.
- Угу, - кивнул Викко и мрачно добавил: - Только из меня сейчас никакой собеседник.
- Почему? – заинтересовался незнакомец. Он повернул голову и, заметив неподалеку дверь, из которой совсем недавно вышел Викко, уже понимающе спросил: - Ты пьян?
- Ну, вроде того... А может, и нет... – Викко неуверенно пожал плечами, спрашивая себя, какого черта он стоит ночью посреди улицы и треплется с каким-то придурком. Но уходить почему-то не хотелось, возможно, из-за этого голоса – бархатного и вызывающего ощущение странной интимности.
- Ты пил от радости или с горя? – продолжал любопытствовать незнакомец. Викко никак не мог разглядеть его в темноте, но по голосу предположил, что человек, скорее всего, молод. – Хотя зачем я спрашиваю... Мог бы догадаться, что тот, кто пьет от радости, вряд ли возвращается потом домой заполночь в полном одиночестве... Значит, у тебя какие-то проблемы.
"Какая проницательность, - с сарказмом подумал Викко. – Интересно, зачем ему понадобился собеседник, он и сам с собой вроде неплохо разговаривает".
- Угу, - вежливо поддержал он разговор.
- Возможно, я смогу тебе чем-нибудь помочь? – невинно поинтересовался парень, потом вдруг понизил голос и тихо добавил: - Я могу дать тебе то, о чем ты мечтаешь.
Викко поперхнулся дымом. Зам-мечательно. Кажется, он начал понимать, с кем столкнулся на ночной улице. Он прокашлялся, и, не скрывая насмешки и легкой жалости, произнес:
- Извини, но это вряд ли. Я думаю, тебе стоит поискать другого одинокого странника, потому что я немножко не из этой оперы...
Незнакомец вдруг коротко рассмеялся.
- Да нет, ты не за того меня принял. – Затем вновь стал серьезным: – У меня есть основания полагать, что я действительно могу помочь тебе.
Викко скептически поднял брови. Его начал утомлять непонятный и какой-то бредовый диалог. Он устало вздохнул и, взглянув куда-то в сторону, спросил, скорее для проформа, чтобы быстрее закончить разговор:
- Ты что, можешь заставить одного человека полюбить другого?..
- Это легко устроить, - кивнул странный собеседник, словно не заметив риторической интонации его вопроса. – Я даже знаю точно, кого ты имеешь в виду...
Нахмурившись, Викко пару секунд пристально смотрел на смутный силуэт, потом его губы скривились в ироничной усмешке.
- А-а!.. – протянул он. - Что-то вроде сделки, да? И что ты попросишь взамен, интересно? Уж не мою ли душу?..
- Банально и совсем не смешно, - спокойно отозвался незнакомец. – Мне не нужно от тебя ничего, кроме твоего согласия.
Как мило. Викко вдруг почувствовал, что страшно замерз. И еще сильнее – устал. Устал так, словно на него много веков назад взвалили непосильную ношу, которую он вынужден нести на своих плечах и никак не может сбросить, сколько ни пытается. Чем больше он прикладывает усилий, чтобы избавиться от тяжелого груза, тем тяжелее он давит на плечи и тянет, тянет его к земле. Он взглянул на небо и встретился глазами с огромным всевидящим чуть желтоватым оком полной луны. Тотчас же ощутил, как в груди заныло сердце при ставшей привычной уже ассоциации этого яркого диска с Анитой. Он подумал о том, где сейчас может быть Анита и как скоро ей может вновь понадобиться его помощь. А что, если ей потребуется помощь уже в следующую минуту, а он просто не успеет добраться до неё вовремя, потому что эта усталость давит, давит на него, отнимая последние силы...
- Так что?.. – вдруг послышался голос незнакомца.
- М-м-м?.. – Недоуменно посмотрел на него Викко, с трудом выныривая из своих мыслей и, казалось, не понимая, где находится. – Что?.. А... Мое согласие... – Он пожал плечами и, сделав последнюю долгую затяжку, бросил сигарету в сторону, проследив взглядом за маленьким красным огоньком, тоскливо очертившим яркую дугу и исчезнувшим в темноте. – Считай, что я согласен. Хотя я и не поверил тебе ни на секунду.
С этими словами он развернулся и, не прощаясь, побрел прочь по полночной улице.
- Ну и ладно, - тихо сказал незнакомец ему вслед, жадно следя за каждым движением Викко до тех пор, пока он не скрылся из виду. – Поверишь еще, никуда не денешься.
Убедившись, что Викко больше не видно, он с сожалением вздохнул и немного печально улыбнулся. Затем недоуменно взглянул на все еще тлеющую сигарету в своей руке, словно не понимая, как она там оказалась и что с нею нужно делать, бросил её под ноги, а через мгновение на том месте, где только что стоял незнакомец, уже никого не было.
Взгляд сверху.
- И что ты сделал?
- Лишь то, что давно хотел сделать...
- Ему же плевать...
- Ну и что, зато мне – нет. И ему скоро станет хорошо.
- Не факт.
- Почему?
- Разве ты еще не понял?..
- Мне просто хочется, чтобы он был счастлив...
- Он никогда не будет счастлив, и ты это знаешь. У него душа скитальца. Он стремится к идеалу, а идеала ведь, в принципе, не существует. Ему всегда будет чего-то не доставать... Он обречен на страдания. А ты, помогая ему, обманываешь себя. Ты просто болен.
- Верно. Но болеть ИМ так приятно... Я не хочу выздоровления...
- Оно придет к тебе само, когда ты поймешь, что он не стоит твоих усилий...
4. Настоящее.
Викко проснулся от настойчивой трели телефонного звонка. С трудом вырывая себя из цепких лап тяжелого похмельного сна, он на ощупь нашарил трубку и, не открывая глаз, прижал её к уху, автоматически буркнув:
- Алло?
- Викко...
Сон и остатки похмелья как рукой сняло. Он резко сел в кровати.
- Анита? Это ты? – Разлепив веки, Викко прищурился, пытаясь рассмотреть цифры на электрическом будильнике: три часа ночи. – Что такое, Анита, что случилось?
- Викко... ты не мог бы прийти ко мне?..
- Сейчас?
- Если можно...
- Да, конечно, - не задавая больше вопросов, ответил он. Он слишком хорошо знал, что может крыться за подобной сдержанной просьбой. – Я скоро буду.
- Спасибо, - услышал он чуть раньше коротких гудков.
Викко бросил трубку на постель и, зажмурившись, тряхнул головой. Страшно онемела шея, пришлось вцепиться в неё рукой и немного помассировать, отчего стало только хуже – вернувшаяся чувствительность запульсировала тупой болью прямо в затылок. И под рукой снова засаднила длинная царапина, оставленная пару дней назад острыми ногтями на его коже. Сейчас бы аспирину и – обратно в кровать... Но поспать сегодня уже, видимо, не удастся. Викко прошел в ванную, умылся ледяной водой, всё-таки проглотил таблетку обезболивающего и, на ходу натягивая пальто, вышел из квартиры.
До дома Аниты было недалеко. Пара кварталов за двадцать минут, - и вот уже Викко поднимается по лестнице на второй этаж.
Трель звонка прозвучала в ночной тишине резко и неожиданно громко.
Анита открыла дверь, молча впуская Викко. Он разделся в маленькой прихожей и прошел на кухню, по пути привычным цепким взглядом оценивая обстановку. Анита шла следом, и у Викко, украдкой посматривающего на неё, возникло ощущение, что она нервничает.
- Ты не против, если я сделаю себе кофе? – спросил он. - Мне необходимо немного взбодриться.
- Да, конечно, - поспешно ответила Анита. – Можно мне посидеть с тобой?
Викко удивленно взглянул на неё и, пожав плечами, кивнул. Ему вновь показалось, что она сегодня как будто сама не своя – куда-то исчезла привычная сдержанность, а на её месте появилась порывистость. Она словно тревожилась чего-то... или чего-то смущалась. Викко насторожился, не зная, чего ожидать от этой непривычной ему Аниты.
- Прости, я сегодня опять вырвала тебя среди ночи из дома, - произнесла Анита чуть виновато. Она забралась с ногами на резной стул и закурила.
- Ничего страшного. – Викко отыскал на полочке кофе. – Ты же знаешь, у меня хроническая бессонница. Так что можешь не беспокоиться, что прервала мой сон.
Пару минут, пока Викко возился с кофеваркой, Анита молчала. Потом вдруг, словно не сдержавшись, взволнованно сказала:
- Викко, со мной происходит что-то странное... – И видя, что он обернулся, добавила: - Я как-то странно себя чувствую, Викко...
Посмотрев на неё с печальным сочувствием, он мягко улыбнулся.
- Не волнуйся, Анита, - слова прозвучали нежно и успокаивающе. – Я же здесь, значит, с тобой всё будет в порядке.
Она опустила глаза, но лишь для того, чтобы через мгновение вновь взглянуть на него с каким-то странным вызовом.
- Знаешь, а ведь сегодня я попросила тебя прийти совсем не потому, что почувствовала приближение... Этого... – сказала она, запнувшись, как всегда избегая называть словами свои приступы. Затем Викко с изумлением проследил, как всегда спокойная Анита нервно закусила губу и смутилась, теребя в пальцах сигарету. – Мне вдруг очень захотелось тебя увидеть...
Викко отвернулся, сумев сделать это не слишком резко, и до боли вцепился пальцами в кружку. Он никогда не позволил бы Аните увидеть то беспомощное выражение, которое появилось на его лице после её слов. Через мгновение, приоткрыв глаза, он протянул руку к кофеварке.
- Что ж, - произнес он, удивившись тому, что голос ему подчиняется. – Я здесь.
А про себя подумал, до каких же пор его несчастная любовь будет причинять ему подобные страдания. Ведь однажды его нервы, в конце концов, могут не выдержать.
Остаток ночи они провели в молчаливом напряжении, избегая пресекаться взглядами и в душе, словно сожалея о тех случайных эмоциях, что внезапно промелькнули между ними. Под утро Викко всё-таки забылся тяжелым беспокойным сном, несмотря на то, что выпил пару литров крепкого кофе и пообещал себе ни в коем случае не спать.
Утром, проснувшись и резко вскинув голову, он первым делом встревожено поискал глазами Аниту. Она сидела в кресле и внимательно смотрела на него. И... Викко впервые за долгое время не захотелось съёжиться под её взглядом. А потом она улыбнулась. Осторожно, словно лучи рассветного солнца, прошлась по Викко её улыбка, заставив мучительно застонать в груди невидимые струны. Он не должен был надеяться... Ему нельзя было надеяться... Он сглотнул и отвел глаза.
- Я что, уснул? – хрипло спросил, распрямляя затекшие плечи.
- Ты очень устал, Викко, - негромко произнесла Анита, глядя на него с сочувствием.
- Неужели так плохо выгляжу? – со слабой иронией поинтересовался он.
- Еще хуже, - кивнула она совершенно серьезно. – Тебе необходимо отдохнуть.
- Не беспокойся. Пара кружек крепкого кофе и со мной всё будет...
- Нет, Викко. – спокойно перебила его Анита. – Я хочу, чтобы ты сейчас пошел домой, выпил, если нужно, снотворного и как следует выспался.
Викко насторожился.
- Почему это? Почему именно сейчас?..
Она слегка улыбнулась.
- Потому что, если ты хорошенько не отдохнешь, то в один прекрасный момент прямо на моих глазах упадешь от нервного истощения. А я, признаться, ничего не смыслю в том, как нужно вести себя в таких случаях...
- Я никуда не пойду, - решительно возразил Викко. Слишком уж явно она его выпроваживает, это подозрительно. – Чувствую я себя нормально и никуда не спешу.
Анита чуть удивленно приподняла бровь:
- Викко, но я настаиваю, чтобы...
- Я вижу, - угрюмо перебил он её и с вызовом приподнял подбородок. – Поэтому я никуда не уйду...
Собравшись было что-то сказать, Анита вдруг передумала и только молча глядела на Викко. А через некоторое время он с изумлением увидел, что её большие глаза наполняются слезами.
- Как же я тебя измучила... – едва слышно произнесла она. Прозрачная капля проложила мокрую дорожку на её щеке. – Какие же мы оба поломанные, Викко... И во всем виновата только я.
- Нет, Анита, это неправда, ты же знаешь, что...
- Я знаю всё гораздо лучше, чем ты можешь себе представить, - печально улыбнулась она, стирая слезу. – Викко, я умоляю тебя, иди домой и отдохни... Я клянусь, что со мной ничего не случится... Правда, все будет хорошо, я обещаю... Я не стала бы причинять тебе еще больших страданий... Ты слишком дорог мне для этого...
Викко подумал, что, вероятно, он ослышался. Или же он просто-напросто вконец рехнулся, потому что уже второй день подряд ему кажется, что он небезразличен Аните. Вот и сейчас...
Викко прикрыл на секунду глаза и вдруг почувствовал, что действительно устал. Смертельно устал, весь, вплоть до нервных окончаний в подушечках пальцев... Возможно, Анита не так уж неправа... Возможно, ему действительно нужен отдых...
- Я могу поспать у тебя, – предпринял он последнюю слабую попытку отстоять свои позиции.
Анита покачала головой:
- Тебе хорошо известно, что здесь у тебя не будет нормального отдыха... Иди домой.
Викко опустил голову, а через секунду решительно поднялся. Что ж, так он и сделает.
Анита вышла в прихожую проводить его. Обхватив плечи руками, она стояла, бледная и измученная, и старалась выглядеть очень сильной. Викко ловил в зеркале её ободряющие улыбки, в естественную природу которых он ни на мгновение не поверил. Она была растеряна, и Викко вновь спросил себя, правильно ли он поступает, оставляя её в таком состоянии...
- Викко, обещай мне, что ты сегодня выспишься, - произнесла Анита.
Он вздохнул.
- Да, Анита, я постараюсь...
- И, Викко... – Она вдруг отвела взгляд в сторону. – Можно я завтра к тебе зайду?..
Его рука, заматывающая вокруг шеи длинный шарф, застыла в воздухе. Он вопросительно взглянул на Аниту. Она отрицательно покачала головой:
- Нет, не из-за этого ... Можно мне прийти... просто так?
Он домотал шарф и только после этого решился снова посмотреть на неё.
- Ты же знаешь, что можешь приходить ко мне в любое время.
- Спасибо, - ответила Анита совсем тихо.
Однако на следующий день не пришла. Она позвонила ближе к вечеру и, извинившись, сказала, что неважно себя чувствует. Что, вероятно, она подхватила какой-то вирус и ей необходимо отлежаться дома несколько дней... Положив трубку, Викко спросил себя, почему он не удивлен.
Удивился он позже, когда спустя три дня Анита всё же стояла на его пороге. Действительно пришедшая к нему просто так, а не пригнанная насильно своим безумием.
С того дня она приходила к нему регулярно и все чаще звонила.
Викко не знал, что и думать. Поведение Аниты было нелогичным и выходило за рамки того, к чему он привык. Он бы растворился в радости, если бы к этому чувству не примешивалось с настораживающим постоянством какая-то смутная тревога. Всё происходило так быстро и стремительно, что Викко начал терять ощущение реальности. Ему слишком хотелось поверить в то, что счастье наконец-то выделило и ему кусочек света... Но, наученный горьким опытом, верить этому не спешил.
А Анита менялась прямо на его глазах. Она стала чаще улыбаться и всё реже - уходить в себя. Она даже стала как будто эмоциональнее... Прежде неизменно избегавшая любых прикосновений, воспринимающая их как покушение на собственную независимость, она вдруг стала сама, будто случайно, иногда одаривать Викко несмелой лаской. Едва ощутимым жестом она касалась его руки, с невыносимо мягкой для него улыбкой она убирала с его лица выбившиеся пряди... Он сходил с ума. Он брал от неё всё, что мог взять, по каплям впитывая в себя её нежность, словно это было редкое исцеляющее лекарство. Он боялся, что её странное расположение прекратится так же внезапно, как и началось. А ему так хотелось хоть ненадолго вновь почувствовать себя окрыленным...
И только время от времени, слегка отравляя сладкий вкус его возрождающейся надежды, душу начинал царапать тонкий острый коготок какой-то смутной догадки. Легким холодком, едва ощутимо, сердца коснулось чувство, что он вот-вот прозреет, поймет нечто очень важное... Нечто жизненно важное... Объясняющее всё... Но каждый раз это "нечто" от него ускользало.
- Боже мой, что с тобой случилось?.. – ужаснулся Викко, когда очередным вечером, открыв дверь, обнаружил на пороге Аниту – бледную, взъерошенную, всю в слезах, с размазанной по лицу тушью. Она смотрела на него растерянно, словно затравленный зверек. Она явно с трудом понимала, где находится, и её явно трясло.
« Неужели опять началось? » – пронеслось в голове у Викко, когда он втаскивал её в прихожую.
- Что такое, Анита? Что произошло? – Вновь переспросил он, с беспокойством вглядываясь в неё.
В ответ Анита лишь жалко всхлипнула, забегала глазами по сторонам, а когда он легонько встряхнул её, чтобы привести в чувство, внезапно разразилась рыданиями, вновь распуская черную краску по щекам.
О, чёрт.
- Анита! – Викко требовательно повысил голос, привлекая её внимание, а когда она вздрогнула и удивленно уставилась на него, произнес как можно мягче: - Детка, всё хорошо... Ты в безопасности... Я рядом... Расскажи, что случилось?
- Ви... Викко... – Она сдавленно запнулась, с трудом глотая слезы и вцепившись в его руку, словно только сейчас осмыслив, что он с нею рядом. – Та... Там, на улице... Я шла... Передо мной – парень... и девушка... Он... Он – на дорогу... перейти... И... Ма... о-ох!.. Машина... Так неожид... данно... и... Он... о-о!.. Кровь... Б...брызнула... Вик... ко!.. П...прямо на прохожих... И...
- О, боже мой... – Викко порывисто прижал трясущуюся Аниту к груди, дико сочувствуя ей и одновременно слабея от мысли, что дело не в её приступе. – Бедная девочка!.. Сколько же еще на тебя будут сваливаться подобные испытания?.. Ну, всё, всё... Теперь всё хорошо... Ты со мною... Ну, не плачь... Это тяжело, я понимаю... Давай-ка раздевайся, снимай свое пальто... Вот так... Господи, да ты вся дрожишь... И холодная какая!.. А ну-ка, пойдем со мной...
Он схватил её за плечи и потянул на кухню. Она не сопротивлялась, хотя и была напряжена, как натянутая струна.
- Так, садись здесь... Сейчас я что-нибудь принесу теплое... А, ладно!.. – Словно опасаясь оставить её одну хоть на мгновение, Викко стянул с себя свитер и укутал в него Аниту. – Вот так... Лучше?.. Сейчас еще кое-что согревающее... Где-то тут у меня было... Нечто... С хорошим градусом... – Он залез в холодильник и, порывшись, вытащил оттуда полупустую бутылку с прозрачной янтарной жидкостью. – Вот... Это поможет тебе согреться.
Отыскав в раковине стакан и сполоснув его, он доверху наполнил его.
- Пей.
Анита послушно сделала глоток, закашлялась, поморщилась и отпила еще пару раз.
Викко подождал, пока она восстановила дыхание, пока горячительный напиток впитается в её кровь и прогонит холод. Он закурил и предложил Аните. Та впилась губами в сигарету, глубоко вздохнула и прикрыла глаза, расслабляясь.
- Легче? – участливо спросил Викко, выдыхая струю светлого дыма.
- Да, спасибо.
- Так что же там всё-таки произошло?..
Анита разомкнула веки и, стряхнув пепел, взглянула на него.
- На моих глазах молодого парня сбила машина, - тихо произнесла она, и болезненная гримаса вновь исказила лицо. – В каком-то метре от меня... Викко, это так ужасно... Еще секунду назад он со своей девушкой шел по тротуару... прямо передо мной... И вот уже – чьи-то крики, удар, и кровь... так много крови, Викко... она брызнула в стороны... на кого-то попали капли... – Голос сорвался, в глазах Аниты вновь заблестели слёзы, она сморгнула их и вновь затянулась сигаретой. – Почему-то мне сразу стало ясно, что парню – конец... А его девушка... Я думала, она закричит, рванется к нему... А она застыла так... Без единого звука, и только смотрела, смотрела... Я думаю, Викко, что она в тот момент умерла вместе с ним... Она так смотрела... Спокойно...
- Анита... Ты преувеличиваешь...
Она пожала плечами и сделала еще один большой глоток из стакана.
Викко вздохнул.
- Такое иногда случается, как бы ни жестоко это звучало... Я понимаю, все произошло у тебя на глазах... Тебе сейчас очень тяжело... Но не нужно так убиваться...
Анита замотала головой.
- Нет-нет... Ты не понимаешь... Дело даже не в том, что я была этому свидетелем, хотя это, безусловно, было очень страшно... Просто, стоя там... Смотря на этого парня и на эту девушку... Я вдруг представила себе, что... Что если бы вдруг...
Она осеклась и замолчала.
- Что? Ну, договаривай. Ты представила себя на её месте? А меня – на асфальте в крови?
- Да, - сдавленно прошептала Анита.
- Ну и?.. Неужели именно это произвело на тебя такое впечатление?.. – Он не удержался от сарказма, тут же, впрочем, пожалев об этом.
- Именно тогда я и поняла, что эта девушка, должно быть, тоже умерла на месте...
Спустя пару тысячелетий Викко оторвал от неё взгляд и отошел к окну. Ему так хотелось спросить, что она имела в виду, что точно она имела в виду, произнося эту странную фразу, но он не смог себя заставить. Он слишком боялся, что она объяснит все не так, как ему хотелось бы понять.
Анита молчала. Викко обернулся только тогда, когда услышал очередной стук стакана о стол. Стакан был пуст, и Викко слегка улыбнулся.
- По-моему, тебе понравился мой "отогреватель"...
- Прочищает мозги, - призналась Анита и чуть виновато поморщилась. – Такое ощущение, будто внутри меня развели маленький костёр... Интересно, из чего ты его смешал – ни на что не похоже... По градусам – чистый спирт...
- О, поверь мне, лучше тебе не знать, из чего он...
- Я тебе верю.
- Но ведь согласись – стало теплее?
Она впилась в него взглядом так неожиданно, что он забыл вздохнуть и лишь судорожно сглотнул.
- Да, Викко... Мне вдруг стало очень, очень тепло...
...Спустя пол часа на щеках Аниты стал уже вполне явно проступать легкий румянец, а в глазах появился блеск. Под воздействием согревающего напитка она слегка путалась в словах и тихонько посмеивалась над собою. Викко с улыбкой глядел на неё и с легким чувством вины думал, как же ей идет внезапное опьянение.
- Викко, когда ты улыбаешься, у тебя на щеках появляются ямочки... Такие милые... Да, вот сейчас еще заметнее... Спасибо, что ты привел меня в чувство... Почему ты смеешься?.. Я говорю глупости?.. Но ямочки у тебя действительно милые... – Анита оперлась щекой на руку и задумчиво повертела в пальцах пачку сигарет. Потом она вздохнула. - Черт, Викко... Я что-то устала... Так много всего навалилось... Мне... по-моему, мне нужно отдохнуть... Можно я воспользуюсь твоей кроватью?..
- Конечно.
Она встала из-за стола и, изящно обойдя его, как можно осторожнее, направилась к выходу. В следующий момент, неосторожно покачнувшись, она стала совершенно неизящно падать... Викко, внимательно наблюдавший за сверхаккуратным перемещением, подхватил её и тихонько рассмеялся.
Восстановив равновесие, Анита уткнулась лбом ему в шею и перевела дыхание.
- Черт!.. Викко, похоже, ты опять меня спас... - чуть сбивчиво пробормотала она, положив ладошку на его голую грудь. – У тебя мурашки... Ты замерз?.. Ах, да, твой свитер же опять на мне... Спасибо тебе... Ты такой хороший... Не представляю, что бы я без тебя делала... всё время, когда мне это необходимо, ты рядом, я так тебя люблю за это...
Она безуспешно пыталась выпутаться из его свитера, а Викко застыл, словно какой-нибудь мифический персонаж случайным взглядом вдруг превратил его в соляной столб. Сердце, пару раз гулко ударившись о грудную клетку, упало в звенящую пустоту. Дыхание сорвалось, болезненной волной отдаваясь в легкие.
- Что ты сказала? – напряженно переспросил он, боясь вздохнуть.
- А? – Анита подняла на него немного растерянный взгляд. – Я... Что... что ты хороший... по-моему...
- А потом?..
- Что... Э-э-э... еще, что ты снова меня спас... Черт! – Она тряхнула головой, заставляя себя думать связно. Через секунду её лицо просветлело, и она вскинула ресницы. В голосе не осталось ни капли опьянения: – Я сказала, что люблю тебя, Викко...
« Бинго » , – почему-то издевательски пропищал внутренний голос.
Ну вот, это и произошло... И что теперь?..
Викко потерянно смотрел на неё. Неужели это не сон, и все происходит с ним на самом деле?.. Но вдруг Анита совсем по-настоящему нахмурилась, и Викко, очнувшись, поспешно прижал её к себе, спрятав в её длинных волосах своё лицо. Он не в силах был ей ничего сказать. Он не знал, что говорить. Все слова вдруг вылетели из головы, оставив после себя только потрясенную оцепенелость. Он так давно перестал надеяться... Он уже не ждал от неё подобного признания, и вот вдруг она произнесла его. А он теперь уже не знал, как на это реагировать. Он не понимал, что же он чувствует. Радость почему-то не спешила пробиваться сквозь такой привычный многодневный слой беспросветной тоски. Небеса не взорвались от счастливого смеха. Викко подумал, что больше всего на свете ему сейчас хочется, наоборот, расплакаться.
- Викко?.. – Анита высвободилась из его объятий. – Почему ты молчишь?
- Прости... Просто это... так неожиданно... Что я не знаю, - Викко сглотнул. – Не знаю, что сказать.
Анита опустила глаза.
- Да, я понимаю... Для меня самой это несколько... странно... Знаешь, такое ощущение, будто я спала, очень долго спала, а теперь вот внезапно проснулась... Ты можешь ничего не говорить... Правда... Я очень хорошо знаю о твоих чувствах... И я рада, что могу, наконец, ответить на них... Когда я поняла на себе, что ты испытываешь, я... В общем... Мне так неловко за то, что... я так долго мучила тебя... И...
Викко, прерывая, схватил её за подбородок и заставил посмотреть на себя. Она еще не совсем твердо держала его взгляд, но он с отчетливой ясностью увидел, что её глаза не лгут. Она говорила правду! Она действительно...
Викко задохнулся. Он почувствовал, как горячая судорога прошила его внутренности и, тонкими иголочками прокалывая позвоночник, ушла в ноги. Он не мог поверить... И, однако же, вот она, его Анита – стоит перед ним и смотрит на него своими необыкновенными глазами, и они теплые ... и нестерпимо ждущие ...
Он обезумел. Анита хотела еще что-то сказать, но Викко не позволил ей, исступленно накрыв её губы своими, впившись в неё, словно она была последней каплей света, способной удержать его среди полного мрака... Он провел языком по теплой податливости её рта и тихонько застонал, подумав, что вот сейчас, на этом пике эмоций, его сердце, наверное, не выдержит, и он глупо умрет... Но тут Анита обвила его шею руками и, отвечая на его поцелуй, порывисто вжалась в его грудь. Викко вплелся пальцами в длинные темно-рыжие волосы, судорожно прижимая её голову к себе, не желая ни на секунду отрываться от её губ, пускавших по его крови волны расплавленного тока. О, нет!.. Пожалуй, умирать еще рановато... Ему наоборот, хочется жить... и любить... до смерти... Он спустил руку с Анитиной талии ей на бедро. Анита кратко вдохнула и вонзила свои острые ноготки в его затылок и шею. Викко почувствовал, как тонкие ниточки удовольствия стянули тело и запульсировали в местах прикосновения её пальцев. Он подхватил её хрупкое тело, прижал к себе так сильно, что почти оторвал от пола. Когда же Анита в ответ тихонько выдохнула и улыбнулась прямо ему в губы, он вздрогнул, немного отстранился, со сбитым дыханием вглядываясь в её лицо, потом развернулся и, пинком открыв кухонную дверь, повлек её в спальню...
Утро было уже из другой жизни. Из той, где есть только вдруг обретенная мечта и такой долгожданный покой...
Викко, приподнявшись на локте, задумчиво рассматривал Аниту, уютно и умиротворенно спящую в его объятиях... Счастье... Ведь он должен чувствовать счастье, не так ли?.. И восторг... Но он лишь с тоскливо сжавшимся сердцем спрашивал себя, почему, - ну почему ? ! - вместо всепоглощающей радости обладания любимой, он испытывает лишь мучительное чувство утраты чего-то невыразимо ценного...
5. Настоящее.
Прошло какое-то время. Викко постепенно привыкал к своей новой роли возлюбленного. Его дни теперь были наполнены так внезапно появившейся нежностью. Анита, словно пытаясь возместить прежнюю свою холодность, согревала его лаской и вниманием. Викко привыкал не воспринимать её солнечные улыбки как предвестие непременной катастрофы. В этом месяце у Аниты совсем не было приступов, - да и в прошлом был только один, - что было не менее необъяснимо и необычно... Взволнованно смеясь, она говорила, что это его огромная любовь излечила её от безумия, что она теперь его вечная должница, и она с удовольствием оплатит счет... Викко лишь сдержанно улыбался в ответ на подобные заявления. Несмотря на обретенную взаимность, его не переставая грызло какое-то смутное беспокойство. Именно чувство собственного внутреннего дискомфорта являлось тем единственным фактором, отравлявшим его новое существование, к которому Викко тоже начал привыкать... Человек вообще ко всему может привыкнуть, а уж к хорошему – быстрее всего... Но при этом никто не в силах заставить его не замечать тех странно-мятежных мыслей, которые нарушают сонную дремоту его привычки... А такие мысли стали с пугающим постоянством посещать Викко сразу после того, как прошла первая эйфория от его исполнившихся снов.
Ему словно чего-то не хватало. Опять. Казалось бы, он получил всё, что хотел, всё, о чем бредил долгими одинокими вечерами, – Анита ответила на его любовь и стала едва ли не лучше той, какой он рисовал её в своих мечтах, - счастливой, ласковой, отдающей . Только он почему-то вс
Какое-то время Викко даже честно пытался вырвать эту гниющую занозу страсти из своей души. Но у него ничего не получилось. С таким же успехом он мог пытаться вырвать из себя какой-нибудь жизненно важный орган, - за этим последовала бы неминуемая смерть. Изломанная, задумчивая, немногословная Анита стала всем его миром, без неё он уже не мог ощущать полноты существования. Он лелеял каждый шрам, оставленный её безумием на его теле. Викко спрашивал себя, как он пропустил тот момент, когда Анита перестала быть просто частью его, а стала с ним единым целым – его кровью, питающей сердце, его воздухом, без которого не выжить телу, его любовью, без которой мертва душа... Теперь же она стала его бесконечной тоской, ядом, постепенно отравляющей и сердце, и тело, и душу. Он начинал понимать смысл того, что рассказывала ему Анита про смертельную усталость Дэнни...
Однако мысль, что он, пусть даже в каком-то упрощенном смысле, необходим Аните, орошала его обнаженное, словно высушенное под солнцем, чувство каплями желанной влаги. Это заставляло его держаться рядом с ней. Невозможность оставить Аниту – в этом он тоже чувствовал с Дэнни болезненную общность. Он стал как наркоман, лишившийся надежды получить наркотик, дарящий чистый кайф, и прочно подсевший на его заменитель, не приносящий наслаждения, но поддерживающий жизнь в зависимом теле... Он принял правила её игры, лишь бы регулярно получать "дозу" сомнительной радости нахождения рядом с нею. Любить без взаимности было тяжело и унизительно, но Викко в конце концов предпочел эту изощренную муку полному расставанию с Анитой. Он сделал вид, что смирился со своим поражением, притворился, что перестал надеяться на что-то большее, чем просто спокойная дружба. Он убедил Аниту, что, несмотря на то, что произошло между ними, она и дальше может рассчитывать на него. На смену его бумажным крыльям пришли свинцовые цепи, навсегда приковавшие его к земле и лишившие возможности летать. Но, по крайней мере, так он мог регулярно видеться со своей любимой. Анита согласилась, отчасти вынужденно, но Викко проглотил это, словно еще один острый отравленный шип.
Изнуряющие бесцветные дни потянулись для Викко мучительной чередой сменяющихся разочарований. Он страдал молча, боясь нарушить своей любовью хрупкое равновесие, установившееся между ними. Но всё же несколько раз он срывался, когда волна долго сдерживаемых эмоций перехлестывала через край. Он напивался, он вел себя вызывающе дерзко или, наоборот, нестерпимо нежно. Он брал Аниту за руки, он прикасался к ним горячими истосковавшимися губами, он прижимал её к своему сумасшедше колотящемуся сердцу, надеясь, что его жар растопит лед её равнодушия. Он шептал какие-то безумства, он убеждал, он хотел своим дыханием согреть её холодные губы... Но, неизменно натыкаясь на стену её прозрачного отчужденного взгляда, Викко в конце концов оставил свои попытки. Он загнал свою любовь и свою боль глубоко внутрь, туда, где они причиняли меньше страданий, но, тем не менее, действовали, как скрытая ржавчина, - разъедая и приводя в негодность душу.
Было еще одно обстоятельство, которое сводило Викко с ума. Анита, со всей своей неприспособленностью к самостоятельной жизни, была при этом болезненно независима. Она словно бы компенсировала свою фатальную необходимость в нем тем, что не пускала его за пределы своих приступов. Она приходила и уходила, когда вздумается, не ставя Викко в известность о том, куда уходит, когда вернется и вернется ли вообще. Как часто Викко, снедаемый дикой ревностью и тоской, дни напролет ждал заветного звонка в дверь, не имея ни малейшего представления, где находится Анита и с кем, зато имея пред глазами картины, одну мучительнее другой... В такие моменты он почти ненавидел её за то, что она с ним делает и за то, что она, в свою очередь, так свободна от подобных переживаний. Он с нетерпением ждал полнолуния, потому что это было время, когда Анита неизменно появлялась рядом с ним, переступая порог его дома или звоня ему, чтобы он пришел к ней. Викко чувствовал вину за то, что он так ждет её приступов безумия, но он ничего не мог с собой поделать, так как это были единственные моменты, когда он мог обнять её, прижать её дрожащее тело к себе, исступленно целовать её волосы и лицо, вдыхая желанный аромат так близко... Удручало то, что эти короткие минуты близости были окрашены в красно-серый цвет безысходности и собственного одиночества, ведь Анита в подобные моменты была далека от осознания того, что с нею происходит. А когда она приходила в себя, Викко вновь был вынужден изображать из себя всего лишь преданного друга, чтобы не ощущать на себе почти презрительного взгляда её промёрзших прозрачных глаз.
Викко чувствовал, что день за днем он вращается внутри замкнутого круга, пытаясь найти выход, которого нет, и при этом только всё глубже погружаясь на дно какого-то ненасытного черного омута...
3. Настоящее.
Когда Викко выбрался из очередного бара на улицу, уже было темно. Холодный воздух ласково прикоснулся к разгоряченному и слегка онемевшему от выпивки лицу и невежливо прочистил мозги. Викко чертыхнулся, почувствовав, как с таким трудом достигнутое приятное пьяное отупение слетает с него под порывами пронизывающего ветра, сменяясь раздражающе ясными мыслями и предчувствием скорой головной боли. Он оглянулся на дверь, размышляя, не вернуться ли ему за еще одной бутылкой крепкого "укротителя печали", но, ощутив, как протестующе заныли внутренности от этой идеи, поморщился и, вздохнув, двинулся прочь от бара по пустынной улице, на ходу доставая сигареты.
Сделав несколько шагов, Викко вынужден был остановиться, потому что достать на ходу зажигалку у него никак не получалось. Мысли-то были яснее ясного, но вот на координации движений это никоим образом не отражалось. Он путался в карманах своего длинного пальто и все никак не мог попасть в карманы своих джинсов. Собравшись уже было разразиться меткой речью по поводу затерявшейся зажигалки и своей жизни в целом, Викко вдруг услышал рядом с собой тихий щелчок и вперился глазами в маленький язычок ярко-оранжевого пламени, возникшего прямо перед его носом. По инерции, переведя взгляд выше, он различил смутные черты человека, наполовину скрытого темнотой и протягивающего ему зажженную спичку. Удивление легким перышком щекотнуло нервы, потому что он готов был поклясться, что еще секунду назад на улице никого не было. Викко вдруг почудилось, что в отблесках пляшущего огонька он заметил насмешливую улыбку.
- Мне показалось, ты хочешь закурить, - произнес незнакомец неожиданно приятным голосом.
Викко кивнул и подставил сигарету к горящей спичке. Затянувшись, он вместе с долгой струей дыма выдохнул "спасибо", и, краем глаза заметив, что незнакомец тоже зажег сигарету, уже собрался двинуться дальше, как вдруг услышал:
- Слушай, раз уж я спас тебя от никотинового голодания, может, составишь мне компанию ненадолго?
- Э-э-э... – Викко недоуменно всмотрелся в лицо говорящего, намереваясь от души послать его куда подальше, но в следующую секунду произнес, изумляясь сам себе: – Конечно, почему нет...
- Спасибо. Знаешь, у меня паршивое настроение и хочется с кем-нибудь поговорить.
- Угу, - кивнул Викко и мрачно добавил: - Только из меня сейчас никакой собеседник.
- Почему? – заинтересовался незнакомец. Он повернул голову и, заметив неподалеку дверь, из которой совсем недавно вышел Викко, уже понимающе спросил: - Ты пьян?
- Ну, вроде того... А может, и нет... – Викко неуверенно пожал плечами, спрашивая себя, какого черта он стоит ночью посреди улицы и треплется с каким-то придурком. Но уходить почему-то не хотелось, возможно, из-за этого голоса – бархатного и вызывающего ощущение странной интимности.
- Ты пил от радости или с горя? – продолжал любопытствовать незнакомец. Викко никак не мог разглядеть его в темноте, но по голосу предположил, что человек, скорее всего, молод. – Хотя зачем я спрашиваю... Мог бы догадаться, что тот, кто пьет от радости, вряд ли возвращается потом домой заполночь в полном одиночестве... Значит, у тебя какие-то проблемы.
"Какая проницательность, - с сарказмом подумал Викко. – Интересно, зачем ему понадобился собеседник, он и сам с собой вроде неплохо разговаривает".
- Угу, - вежливо поддержал он разговор.
- Возможно, я смогу тебе чем-нибудь помочь? – невинно поинтересовался парень, потом вдруг понизил голос и тихо добавил: - Я могу дать тебе то, о чем ты мечтаешь.
Викко поперхнулся дымом. Зам-мечательно. Кажется, он начал понимать, с кем столкнулся на ночной улице. Он прокашлялся, и, не скрывая насмешки и легкой жалости, произнес:
- Извини, но это вряд ли. Я думаю, тебе стоит поискать другого одинокого странника, потому что я немножко не из этой оперы...
Незнакомец вдруг коротко рассмеялся.
- Да нет, ты не за того меня принял. – Затем вновь стал серьезным: – У меня есть основания полагать, что я действительно могу помочь тебе.
Викко скептически поднял брови. Его начал утомлять непонятный и какой-то бредовый диалог. Он устало вздохнул и, взглянув куда-то в сторону, спросил, скорее для проформа, чтобы быстрее закончить разговор:
- Ты что, можешь заставить одного человека полюбить другого?..
- Это легко устроить, - кивнул странный собеседник, словно не заметив риторической интонации его вопроса. – Я даже знаю точно, кого ты имеешь в виду...
Нахмурившись, Викко пару секунд пристально смотрел на смутный силуэт, потом его губы скривились в ироничной усмешке.
- А-а!.. – протянул он. - Что-то вроде сделки, да? И что ты попросишь взамен, интересно? Уж не мою ли душу?..
- Банально и совсем не смешно, - спокойно отозвался незнакомец. – Мне не нужно от тебя ничего, кроме твоего согласия.
Как мило. Викко вдруг почувствовал, что страшно замерз. И еще сильнее – устал. Устал так, словно на него много веков назад взвалили непосильную ношу, которую он вынужден нести на своих плечах и никак не может сбросить, сколько ни пытается. Чем больше он прикладывает усилий, чтобы избавиться от тяжелого груза, тем тяжелее он давит на плечи и тянет, тянет его к земле. Он взглянул на небо и встретился глазами с огромным всевидящим чуть желтоватым оком полной луны. Тотчас же ощутил, как в груди заныло сердце при ставшей привычной уже ассоциации этого яркого диска с Анитой. Он подумал о том, где сейчас может быть Анита и как скоро ей может вновь понадобиться его помощь. А что, если ей потребуется помощь уже в следующую минуту, а он просто не успеет добраться до неё вовремя, потому что эта усталость давит, давит на него, отнимая последние силы...
- Так что?.. – вдруг послышался голос незнакомца.
- М-м-м?.. – Недоуменно посмотрел на него Викко, с трудом выныривая из своих мыслей и, казалось, не понимая, где находится. – Что?.. А... Мое согласие... – Он пожал плечами и, сделав последнюю долгую затяжку, бросил сигарету в сторону, проследив взглядом за маленьким красным огоньком, тоскливо очертившим яркую дугу и исчезнувшим в темноте. – Считай, что я согласен. Хотя я и не поверил тебе ни на секунду.
С этими словами он развернулся и, не прощаясь, побрел прочь по полночной улице.
- Ну и ладно, - тихо сказал незнакомец ему вслед, жадно следя за каждым движением Викко до тех пор, пока он не скрылся из виду. – Поверишь еще, никуда не денешься.
Убедившись, что Викко больше не видно, он с сожалением вздохнул и немного печально улыбнулся. Затем недоуменно взглянул на все еще тлеющую сигарету в своей руке, словно не понимая, как она там оказалась и что с нею нужно делать, бросил её под ноги, а через мгновение на том месте, где только что стоял незнакомец, уже никого не было.
Взгляд сверху.
- И что ты сделал?
- Лишь то, что давно хотел сделать...
- Ему же плевать...
- Ну и что, зато мне – нет. И ему скоро станет хорошо.
- Не факт.
- Почему?
- Разве ты еще не понял?..
- Мне просто хочется, чтобы он был счастлив...
- Он никогда не будет счастлив, и ты это знаешь. У него душа скитальца. Он стремится к идеалу, а идеала ведь, в принципе, не существует. Ему всегда будет чего-то не доставать... Он обречен на страдания. А ты, помогая ему, обманываешь себя. Ты просто болен.
- Верно. Но болеть ИМ так приятно... Я не хочу выздоровления...
- Оно придет к тебе само, когда ты поймешь, что он не стоит твоих усилий...
4. Настоящее.
Викко проснулся от настойчивой трели телефонного звонка. С трудом вырывая себя из цепких лап тяжелого похмельного сна, он на ощупь нашарил трубку и, не открывая глаз, прижал её к уху, автоматически буркнув:
- Алло?
- Викко...
Сон и остатки похмелья как рукой сняло. Он резко сел в кровати.
- Анита? Это ты? – Разлепив веки, Викко прищурился, пытаясь рассмотреть цифры на электрическом будильнике: три часа ночи. – Что такое, Анита, что случилось?
- Викко... ты не мог бы прийти ко мне?..
- Сейчас?
- Если можно...
- Да, конечно, - не задавая больше вопросов, ответил он. Он слишком хорошо знал, что может крыться за подобной сдержанной просьбой. – Я скоро буду.
- Спасибо, - услышал он чуть раньше коротких гудков.
Викко бросил трубку на постель и, зажмурившись, тряхнул головой. Страшно онемела шея, пришлось вцепиться в неё рукой и немного помассировать, отчего стало только хуже – вернувшаяся чувствительность запульсировала тупой болью прямо в затылок. И под рукой снова засаднила длинная царапина, оставленная пару дней назад острыми ногтями на его коже. Сейчас бы аспирину и – обратно в кровать... Но поспать сегодня уже, видимо, не удастся. Викко прошел в ванную, умылся ледяной водой, всё-таки проглотил таблетку обезболивающего и, на ходу натягивая пальто, вышел из квартиры.
До дома Аниты было недалеко. Пара кварталов за двадцать минут, - и вот уже Викко поднимается по лестнице на второй этаж.
Трель звонка прозвучала в ночной тишине резко и неожиданно громко.
Анита открыла дверь, молча впуская Викко. Он разделся в маленькой прихожей и прошел на кухню, по пути привычным цепким взглядом оценивая обстановку. Анита шла следом, и у Викко, украдкой посматривающего на неё, возникло ощущение, что она нервничает.
- Ты не против, если я сделаю себе кофе? – спросил он. - Мне необходимо немного взбодриться.
- Да, конечно, - поспешно ответила Анита. – Можно мне посидеть с тобой?
Викко удивленно взглянул на неё и, пожав плечами, кивнул. Ему вновь показалось, что она сегодня как будто сама не своя – куда-то исчезла привычная сдержанность, а на её месте появилась порывистость. Она словно тревожилась чего-то... или чего-то смущалась. Викко насторожился, не зная, чего ожидать от этой непривычной ему Аниты.
- Прости, я сегодня опять вырвала тебя среди ночи из дома, - произнесла Анита чуть виновато. Она забралась с ногами на резной стул и закурила.
- Ничего страшного. – Викко отыскал на полочке кофе. – Ты же знаешь, у меня хроническая бессонница. Так что можешь не беспокоиться, что прервала мой сон.
Пару минут, пока Викко возился с кофеваркой, Анита молчала. Потом вдруг, словно не сдержавшись, взволнованно сказала:
- Викко, со мной происходит что-то странное... – И видя, что он обернулся, добавила: - Я как-то странно себя чувствую, Викко...
Посмотрев на неё с печальным сочувствием, он мягко улыбнулся.
- Не волнуйся, Анита, - слова прозвучали нежно и успокаивающе. – Я же здесь, значит, с тобой всё будет в порядке.
Она опустила глаза, но лишь для того, чтобы через мгновение вновь взглянуть на него с каким-то странным вызовом.
- Знаешь, а ведь сегодня я попросила тебя прийти совсем не потому, что почувствовала приближение... Этого... – сказала она, запнувшись, как всегда избегая называть словами свои приступы. Затем Викко с изумлением проследил, как всегда спокойная Анита нервно закусила губу и смутилась, теребя в пальцах сигарету. – Мне вдруг очень захотелось тебя увидеть...
Викко отвернулся, сумев сделать это не слишком резко, и до боли вцепился пальцами в кружку. Он никогда не позволил бы Аните увидеть то беспомощное выражение, которое появилось на его лице после её слов. Через мгновение, приоткрыв глаза, он протянул руку к кофеварке.
- Что ж, - произнес он, удивившись тому, что голос ему подчиняется. – Я здесь.
А про себя подумал, до каких же пор его несчастная любовь будет причинять ему подобные страдания. Ведь однажды его нервы, в конце концов, могут не выдержать.
Остаток ночи они провели в молчаливом напряжении, избегая пресекаться взглядами и в душе, словно сожалея о тех случайных эмоциях, что внезапно промелькнули между ними. Под утро Викко всё-таки забылся тяжелым беспокойным сном, несмотря на то, что выпил пару литров крепкого кофе и пообещал себе ни в коем случае не спать.
Утром, проснувшись и резко вскинув голову, он первым делом встревожено поискал глазами Аниту. Она сидела в кресле и внимательно смотрела на него. И... Викко впервые за долгое время не захотелось съёжиться под её взглядом. А потом она улыбнулась. Осторожно, словно лучи рассветного солнца, прошлась по Викко её улыбка, заставив мучительно застонать в груди невидимые струны. Он не должен был надеяться... Ему нельзя было надеяться... Он сглотнул и отвел глаза.
- Я что, уснул? – хрипло спросил, распрямляя затекшие плечи.
- Ты очень устал, Викко, - негромко произнесла Анита, глядя на него с сочувствием.
- Неужели так плохо выгляжу? – со слабой иронией поинтересовался он.
- Еще хуже, - кивнула она совершенно серьезно. – Тебе необходимо отдохнуть.
- Не беспокойся. Пара кружек крепкого кофе и со мной всё будет...
- Нет, Викко. – спокойно перебила его Анита. – Я хочу, чтобы ты сейчас пошел домой, выпил, если нужно, снотворного и как следует выспался.
Викко насторожился.
- Почему это? Почему именно сейчас?..
Она слегка улыбнулась.
- Потому что, если ты хорошенько не отдохнешь, то в один прекрасный момент прямо на моих глазах упадешь от нервного истощения. А я, признаться, ничего не смыслю в том, как нужно вести себя в таких случаях...
- Я никуда не пойду, - решительно возразил Викко. Слишком уж явно она его выпроваживает, это подозрительно. – Чувствую я себя нормально и никуда не спешу.
Анита чуть удивленно приподняла бровь:
- Викко, но я настаиваю, чтобы...
- Я вижу, - угрюмо перебил он её и с вызовом приподнял подбородок. – Поэтому я никуда не уйду...
Собравшись было что-то сказать, Анита вдруг передумала и только молча глядела на Викко. А через некоторое время он с изумлением увидел, что её большие глаза наполняются слезами.
- Как же я тебя измучила... – едва слышно произнесла она. Прозрачная капля проложила мокрую дорожку на её щеке. – Какие же мы оба поломанные, Викко... И во всем виновата только я.
- Нет, Анита, это неправда, ты же знаешь, что...
- Я знаю всё гораздо лучше, чем ты можешь себе представить, - печально улыбнулась она, стирая слезу. – Викко, я умоляю тебя, иди домой и отдохни... Я клянусь, что со мной ничего не случится... Правда, все будет хорошо, я обещаю... Я не стала бы причинять тебе еще больших страданий... Ты слишком дорог мне для этого...
Викко подумал, что, вероятно, он ослышался. Или же он просто-напросто вконец рехнулся, потому что уже второй день подряд ему кажется, что он небезразличен Аните. Вот и сейчас...
Викко прикрыл на секунду глаза и вдруг почувствовал, что действительно устал. Смертельно устал, весь, вплоть до нервных окончаний в подушечках пальцев... Возможно, Анита не так уж неправа... Возможно, ему действительно нужен отдых...
- Я могу поспать у тебя, – предпринял он последнюю слабую попытку отстоять свои позиции.
Анита покачала головой:
- Тебе хорошо известно, что здесь у тебя не будет нормального отдыха... Иди домой.
Викко опустил голову, а через секунду решительно поднялся. Что ж, так он и сделает.
Анита вышла в прихожую проводить его. Обхватив плечи руками, она стояла, бледная и измученная, и старалась выглядеть очень сильной. Викко ловил в зеркале её ободряющие улыбки, в естественную природу которых он ни на мгновение не поверил. Она была растеряна, и Викко вновь спросил себя, правильно ли он поступает, оставляя её в таком состоянии...
- Викко, обещай мне, что ты сегодня выспишься, - произнесла Анита.
Он вздохнул.
- Да, Анита, я постараюсь...
- И, Викко... – Она вдруг отвела взгляд в сторону. – Можно я завтра к тебе зайду?..
Его рука, заматывающая вокруг шеи длинный шарф, застыла в воздухе. Он вопросительно взглянул на Аниту. Она отрицательно покачала головой:
- Нет, не из-за этого ... Можно мне прийти... просто так?
Он домотал шарф и только после этого решился снова посмотреть на неё.
- Ты же знаешь, что можешь приходить ко мне в любое время.
- Спасибо, - ответила Анита совсем тихо.
Однако на следующий день не пришла. Она позвонила ближе к вечеру и, извинившись, сказала, что неважно себя чувствует. Что, вероятно, она подхватила какой-то вирус и ей необходимо отлежаться дома несколько дней... Положив трубку, Викко спросил себя, почему он не удивлен.
Удивился он позже, когда спустя три дня Анита всё же стояла на его пороге. Действительно пришедшая к нему просто так, а не пригнанная насильно своим безумием.
С того дня она приходила к нему регулярно и все чаще звонила.
Викко не знал, что и думать. Поведение Аниты было нелогичным и выходило за рамки того, к чему он привык. Он бы растворился в радости, если бы к этому чувству не примешивалось с настораживающим постоянством какая-то смутная тревога. Всё происходило так быстро и стремительно, что Викко начал терять ощущение реальности. Ему слишком хотелось поверить в то, что счастье наконец-то выделило и ему кусочек света... Но, наученный горьким опытом, верить этому не спешил.
А Анита менялась прямо на его глазах. Она стала чаще улыбаться и всё реже - уходить в себя. Она даже стала как будто эмоциональнее... Прежде неизменно избегавшая любых прикосновений, воспринимающая их как покушение на собственную независимость, она вдруг стала сама, будто случайно, иногда одаривать Викко несмелой лаской. Едва ощутимым жестом она касалась его руки, с невыносимо мягкой для него улыбкой она убирала с его лица выбившиеся пряди... Он сходил с ума. Он брал от неё всё, что мог взять, по каплям впитывая в себя её нежность, словно это было редкое исцеляющее лекарство. Он боялся, что её странное расположение прекратится так же внезапно, как и началось. А ему так хотелось хоть ненадолго вновь почувствовать себя окрыленным...
И только время от времени, слегка отравляя сладкий вкус его возрождающейся надежды, душу начинал царапать тонкий острый коготок какой-то смутной догадки. Легким холодком, едва ощутимо, сердца коснулось чувство, что он вот-вот прозреет, поймет нечто очень важное... Нечто жизненно важное... Объясняющее всё... Но каждый раз это "нечто" от него ускользало.
- Боже мой, что с тобой случилось?.. – ужаснулся Викко, когда очередным вечером, открыв дверь, обнаружил на пороге Аниту – бледную, взъерошенную, всю в слезах, с размазанной по лицу тушью. Она смотрела на него растерянно, словно затравленный зверек. Она явно с трудом понимала, где находится, и её явно трясло.
« Неужели опять началось? » – пронеслось в голове у Викко, когда он втаскивал её в прихожую.
- Что такое, Анита? Что произошло? – Вновь переспросил он, с беспокойством вглядываясь в неё.
В ответ Анита лишь жалко всхлипнула, забегала глазами по сторонам, а когда он легонько встряхнул её, чтобы привести в чувство, внезапно разразилась рыданиями, вновь распуская черную краску по щекам.
О, чёрт.
- Анита! – Викко требовательно повысил голос, привлекая её внимание, а когда она вздрогнула и удивленно уставилась на него, произнес как можно мягче: - Детка, всё хорошо... Ты в безопасности... Я рядом... Расскажи, что случилось?
- Ви... Викко... – Она сдавленно запнулась, с трудом глотая слезы и вцепившись в его руку, словно только сейчас осмыслив, что он с нею рядом. – Та... Там, на улице... Я шла... Передо мной – парень... и девушка... Он... Он – на дорогу... перейти... И... Ма... о-ох!.. Машина... Так неожид... данно... и... Он... о-о!.. Кровь... Б...брызнула... Вик... ко!.. П...прямо на прохожих... И...
- О, боже мой... – Викко порывисто прижал трясущуюся Аниту к груди, дико сочувствуя ей и одновременно слабея от мысли, что дело не в её приступе. – Бедная девочка!.. Сколько же еще на тебя будут сваливаться подобные испытания?.. Ну, всё, всё... Теперь всё хорошо... Ты со мною... Ну, не плачь... Это тяжело, я понимаю... Давай-ка раздевайся, снимай свое пальто... Вот так... Господи, да ты вся дрожишь... И холодная какая!.. А ну-ка, пойдем со мной...
Он схватил её за плечи и потянул на кухню. Она не сопротивлялась, хотя и была напряжена, как натянутая струна.
- Так, садись здесь... Сейчас я что-нибудь принесу теплое... А, ладно!.. – Словно опасаясь оставить её одну хоть на мгновение, Викко стянул с себя свитер и укутал в него Аниту. – Вот так... Лучше?.. Сейчас еще кое-что согревающее... Где-то тут у меня было... Нечто... С хорошим градусом... – Он залез в холодильник и, порывшись, вытащил оттуда полупустую бутылку с прозрачной янтарной жидкостью. – Вот... Это поможет тебе согреться.
Отыскав в раковине стакан и сполоснув его, он доверху наполнил его.
- Пей.
Анита послушно сделала глоток, закашлялась, поморщилась и отпила еще пару раз.
Викко подождал, пока она восстановила дыхание, пока горячительный напиток впитается в её кровь и прогонит холод. Он закурил и предложил Аните. Та впилась губами в сигарету, глубоко вздохнула и прикрыла глаза, расслабляясь.
- Легче? – участливо спросил Викко, выдыхая струю светлого дыма.
- Да, спасибо.
- Так что же там всё-таки произошло?..
Анита разомкнула веки и, стряхнув пепел, взглянула на него.
- На моих глазах молодого парня сбила машина, - тихо произнесла она, и болезненная гримаса вновь исказила лицо. – В каком-то метре от меня... Викко, это так ужасно... Еще секунду назад он со своей девушкой шел по тротуару... прямо передо мной... И вот уже – чьи-то крики, удар, и кровь... так много крови, Викко... она брызнула в стороны... на кого-то попали капли... – Голос сорвался, в глазах Аниты вновь заблестели слёзы, она сморгнула их и вновь затянулась сигаретой. – Почему-то мне сразу стало ясно, что парню – конец... А его девушка... Я думала, она закричит, рванется к нему... А она застыла так... Без единого звука, и только смотрела, смотрела... Я думаю, Викко, что она в тот момент умерла вместе с ним... Она так смотрела... Спокойно...
- Анита... Ты преувеличиваешь...
Она пожала плечами и сделала еще один большой глоток из стакана.
Викко вздохнул.
- Такое иногда случается, как бы ни жестоко это звучало... Я понимаю, все произошло у тебя на глазах... Тебе сейчас очень тяжело... Но не нужно так убиваться...
Анита замотала головой.
- Нет-нет... Ты не понимаешь... Дело даже не в том, что я была этому свидетелем, хотя это, безусловно, было очень страшно... Просто, стоя там... Смотря на этого парня и на эту девушку... Я вдруг представила себе, что... Что если бы вдруг...
Она осеклась и замолчала.
- Что? Ну, договаривай. Ты представила себя на её месте? А меня – на асфальте в крови?
- Да, - сдавленно прошептала Анита.
- Ну и?.. Неужели именно это произвело на тебя такое впечатление?.. – Он не удержался от сарказма, тут же, впрочем, пожалев об этом.
- Именно тогда я и поняла, что эта девушка, должно быть, тоже умерла на месте...
Спустя пару тысячелетий Викко оторвал от неё взгляд и отошел к окну. Ему так хотелось спросить, что она имела в виду, что точно она имела в виду, произнося эту странную фразу, но он не смог себя заставить. Он слишком боялся, что она объяснит все не так, как ему хотелось бы понять.
Анита молчала. Викко обернулся только тогда, когда услышал очередной стук стакана о стол. Стакан был пуст, и Викко слегка улыбнулся.
- По-моему, тебе понравился мой "отогреватель"...
- Прочищает мозги, - призналась Анита и чуть виновато поморщилась. – Такое ощущение, будто внутри меня развели маленький костёр... Интересно, из чего ты его смешал – ни на что не похоже... По градусам – чистый спирт...
- О, поверь мне, лучше тебе не знать, из чего он...
- Я тебе верю.
- Но ведь согласись – стало теплее?
Она впилась в него взглядом так неожиданно, что он забыл вздохнуть и лишь судорожно сглотнул.
- Да, Викко... Мне вдруг стало очень, очень тепло...
...Спустя пол часа на щеках Аниты стал уже вполне явно проступать легкий румянец, а в глазах появился блеск. Под воздействием согревающего напитка она слегка путалась в словах и тихонько посмеивалась над собою. Викко с улыбкой глядел на неё и с легким чувством вины думал, как же ей идет внезапное опьянение.
- Викко, когда ты улыбаешься, у тебя на щеках появляются ямочки... Такие милые... Да, вот сейчас еще заметнее... Спасибо, что ты привел меня в чувство... Почему ты смеешься?.. Я говорю глупости?.. Но ямочки у тебя действительно милые... – Анита оперлась щекой на руку и задумчиво повертела в пальцах пачку сигарет. Потом она вздохнула. - Черт, Викко... Я что-то устала... Так много всего навалилось... Мне... по-моему, мне нужно отдохнуть... Можно я воспользуюсь твоей кроватью?..
- Конечно.
Она встала из-за стола и, изящно обойдя его, как можно осторожнее, направилась к выходу. В следующий момент, неосторожно покачнувшись, она стала совершенно неизящно падать... Викко, внимательно наблюдавший за сверхаккуратным перемещением, подхватил её и тихонько рассмеялся.
Восстановив равновесие, Анита уткнулась лбом ему в шею и перевела дыхание.
- Черт!.. Викко, похоже, ты опять меня спас... - чуть сбивчиво пробормотала она, положив ладошку на его голую грудь. – У тебя мурашки... Ты замерз?.. Ах, да, твой свитер же опять на мне... Спасибо тебе... Ты такой хороший... Не представляю, что бы я без тебя делала... всё время, когда мне это необходимо, ты рядом, я так тебя люблю за это...
Она безуспешно пыталась выпутаться из его свитера, а Викко застыл, словно какой-нибудь мифический персонаж случайным взглядом вдруг превратил его в соляной столб. Сердце, пару раз гулко ударившись о грудную клетку, упало в звенящую пустоту. Дыхание сорвалось, болезненной волной отдаваясь в легкие.
- Что ты сказала? – напряженно переспросил он, боясь вздохнуть.
- А? – Анита подняла на него немного растерянный взгляд. – Я... Что... что ты хороший... по-моему...
- А потом?..
- Что... Э-э-э... еще, что ты снова меня спас... Черт! – Она тряхнула головой, заставляя себя думать связно. Через секунду её лицо просветлело, и она вскинула ресницы. В голосе не осталось ни капли опьянения: – Я сказала, что люблю тебя, Викко...
« Бинго » , – почему-то издевательски пропищал внутренний голос.
Ну вот, это и произошло... И что теперь?..
Викко потерянно смотрел на неё. Неужели это не сон, и все происходит с ним на самом деле?.. Но вдруг Анита совсем по-настоящему нахмурилась, и Викко, очнувшись, поспешно прижал её к себе, спрятав в её длинных волосах своё лицо. Он не в силах был ей ничего сказать. Он не знал, что говорить. Все слова вдруг вылетели из головы, оставив после себя только потрясенную оцепенелость. Он так давно перестал надеяться... Он уже не ждал от неё подобного признания, и вот вдруг она произнесла его. А он теперь уже не знал, как на это реагировать. Он не понимал, что же он чувствует. Радость почему-то не спешила пробиваться сквозь такой привычный многодневный слой беспросветной тоски. Небеса не взорвались от счастливого смеха. Викко подумал, что больше всего на свете ему сейчас хочется, наоборот, расплакаться.
- Викко?.. – Анита высвободилась из его объятий. – Почему ты молчишь?
- Прости... Просто это... так неожиданно... Что я не знаю, - Викко сглотнул. – Не знаю, что сказать.
Анита опустила глаза.
- Да, я понимаю... Для меня самой это несколько... странно... Знаешь, такое ощущение, будто я спала, очень долго спала, а теперь вот внезапно проснулась... Ты можешь ничего не говорить... Правда... Я очень хорошо знаю о твоих чувствах... И я рада, что могу, наконец, ответить на них... Когда я поняла на себе, что ты испытываешь, я... В общем... Мне так неловко за то, что... я так долго мучила тебя... И...
Викко, прерывая, схватил её за подбородок и заставил посмотреть на себя. Она еще не совсем твердо держала его взгляд, но он с отчетливой ясностью увидел, что её глаза не лгут. Она говорила правду! Она действительно...
Викко задохнулся. Он почувствовал, как горячая судорога прошила его внутренности и, тонкими иголочками прокалывая позвоночник, ушла в ноги. Он не мог поверить... И, однако же, вот она, его Анита – стоит перед ним и смотрит на него своими необыкновенными глазами, и они теплые ... и нестерпимо ждущие ...
Он обезумел. Анита хотела еще что-то сказать, но Викко не позволил ей, исступленно накрыв её губы своими, впившись в неё, словно она была последней каплей света, способной удержать его среди полного мрака... Он провел языком по теплой податливости её рта и тихонько застонал, подумав, что вот сейчас, на этом пике эмоций, его сердце, наверное, не выдержит, и он глупо умрет... Но тут Анита обвила его шею руками и, отвечая на его поцелуй, порывисто вжалась в его грудь. Викко вплелся пальцами в длинные темно-рыжие волосы, судорожно прижимая её голову к себе, не желая ни на секунду отрываться от её губ, пускавших по его крови волны расплавленного тока. О, нет!.. Пожалуй, умирать еще рановато... Ему наоборот, хочется жить... и любить... до смерти... Он спустил руку с Анитиной талии ей на бедро. Анита кратко вдохнула и вонзила свои острые ноготки в его затылок и шею. Викко почувствовал, как тонкие ниточки удовольствия стянули тело и запульсировали в местах прикосновения её пальцев. Он подхватил её хрупкое тело, прижал к себе так сильно, что почти оторвал от пола. Когда же Анита в ответ тихонько выдохнула и улыбнулась прямо ему в губы, он вздрогнул, немного отстранился, со сбитым дыханием вглядываясь в её лицо, потом развернулся и, пинком открыв кухонную дверь, повлек её в спальню...
Утро было уже из другой жизни. Из той, где есть только вдруг обретенная мечта и такой долгожданный покой...
Викко, приподнявшись на локте, задумчиво рассматривал Аниту, уютно и умиротворенно спящую в его объятиях... Счастье... Ведь он должен чувствовать счастье, не так ли?.. И восторг... Но он лишь с тоскливо сжавшимся сердцем спрашивал себя, почему, - ну почему ? ! - вместо всепоглощающей радости обладания любимой, он испытывает лишь мучительное чувство утраты чего-то невыразимо ценного...
5. Настоящее.
Прошло какое-то время. Викко постепенно привыкал к своей новой роли возлюбленного. Его дни теперь были наполнены так внезапно появившейся нежностью. Анита, словно пытаясь возместить прежнюю свою холодность, согревала его лаской и вниманием. Викко привыкал не воспринимать её солнечные улыбки как предвестие непременной катастрофы. В этом месяце у Аниты совсем не было приступов, - да и в прошлом был только один, - что было не менее необъяснимо и необычно... Взволнованно смеясь, она говорила, что это его огромная любовь излечила её от безумия, что она теперь его вечная должница, и она с удовольствием оплатит счет... Викко лишь сдержанно улыбался в ответ на подобные заявления. Несмотря на обретенную взаимность, его не переставая грызло какое-то смутное беспокойство. Именно чувство собственного внутреннего дискомфорта являлось тем единственным фактором, отравлявшим его новое существование, к которому Викко тоже начал привыкать... Человек вообще ко всему может привыкнуть, а уж к хорошему – быстрее всего... Но при этом никто не в силах заставить его не замечать тех странно-мятежных мыслей, которые нарушают сонную дремоту его привычки... А такие мысли стали с пугающим постоянством посещать Викко сразу после того, как прошла первая эйфория от его исполнившихся снов.
Ему словно чего-то не хватало. Опять. Казалось бы, он получил всё, что хотел, всё, о чем бредил долгими одинокими вечерами, – Анита ответила на его любовь и стала едва ли не лучше той, какой он рисовал её в своих мечтах, - счастливой, ласковой, отдающей . Только он почему-то вс