Старания Тамит не были напрасными. Через два дня Вилле встал на ноги. Его еще маленько пошатывало. Вроде ничего, сносно. Когда настали сумерки, и чуть спала жара, парень выбрался на берег, чтобы искупаться.
Сейчас он нежился в нагретых за ночь волнах, изредка подгребая руками. Вода из –за избытка соли сама выталкивала наверх, поближе к ярким звездам. Кайф! Ни поклонниц, просовывающих шоколадки в почтовый ящик, ни репортеров с их камерами. Каникулы. Что ж, после насыщенного тура можно и отдохнуть.
Сенни принесла ароматическую жидкость и сухое полотно. Покачала головой, наблюдая за его барахтаньем. Чересчур худой. Мумии и то толще. Да и переход отобрал последние силы.
- Вот, принесла немного еды. – она поставила плошку на полотно.
- Что там?
- Подслащенные корни лотоса. Попробуй.
- Потом.
Вилле заплыл подальше. Разговаривать с ней не хотелось. Они вообще не общались без необходимости. Эта Сенни его боялась. Почему – откровенно непонятно. Внешне спокойная, а у самой голос дрожит.
« Насколько глубоко я завяз? – мучила мысль. – Как же там без меня?... Попал по полной. Точно. Ребята и Сеппо поставили бы весь Хельсинки на уши! Тем более, мама…» Анита постоянно за него беспокоилась, она в любом случае пришла бы на помощь сыну. Значит, дело дрянь. И он, вероятно, в Древнем Египте.
Сенни постояла немного, наслаждаясь тихим всплеском волн, подставляя лицо ветру. Затем, вспомнив о важном, вернулась из мира грез. Шнурок на тростниковой сандалии некстати развязался, выскальзывал из рук. Сенни плохо видела в темноте.
Парень вынырнул, отфыркиваясь, отряхнулся, вылезая на берег. Его можно было принять за бога: капельки искрились на алебастровой коже, создавая мерцающее свечение. Он, казалось, шел из глубин морских – стройный, гибкий, высокий. Небрежно обмотал полотенце, усмехаясь. Заметил реакцию знахарки.
- Неужели понравился? – бросил ядовито.
- Оденься, наконец, нечестивец! – та поспешила к дому.
- Зачем так быстро? – перехватил по дороге. – Не укушу.
Решил чуть – чуть поиздеваться. Устоит или нет перед его обаянием?
Она обошла его, стараясь скрыть внезапно охватившую тело дрожь.
– Давай поговорим.
Сенни была близка к обмороку. Присутствие юноши заставляло сердце учащенно биться.
- Мне не о чем с тобой разговаривать, нечистый дух. Зачем ты смущаешь? Разве мало других грешников? Уйди, в конце концов!!!
Женщина попятилась, загораживаясь руками.
- Сам бы свалил поскорее.- Вилле подтащил ее к себе, не давая возможности вырваться.
Злость накипала внутри. Стараниями этой ведьмы его жизнь полетела к чертям.
– Думаешь, мне нравится ваша дыра?! Какого … вы натворили?! Ты и девчонка, мать ее…
От пощечины зазвенело в ухе.
- Богохульник! – вытерла ладонь о подол. - Никогда, слышишь, не повторяй такого!!! Имя матери – свято. Она почитается наравне с Исидой. Запомни на будущее!!!
- Постараюсь… - тот потер горящую щеку.
Вины за собой Вилле не чувствовал, но почему – то к горлу подступал горький ком. Отвернулся, смаргивая непрошеные слезы. Тут ты не нужен никому, странник, заблудившийся в просторах Времен.
- Наверно, либо умер, либо не родился вовсе… в будущем.
- Поэтому я постараюсь вернуть тебя назад. – тоска в его голосе заставила Сенни одуматься.
Та знала, что это такое – быть вдалеке от тех, кого любишь, рваться к ним, но встречать лишь безразличие и глухоту.
- Прости мою горячность… Поешь хоть немного, а то потом не поднимешься.
Она отправилась дальше искать свиток. Куда тот подевался?!
На кухне женщина переставляла горшки и убирала мешочки с верхней полки. На стене обнаружилось изображение белого сокола. Нажала. Панель отъехала, открывая довольно просторную нишу, разделенную на секции. Нужный, как всегда, оказался в самом дальнем углу. Жалкий обрывок с полустертыми каракулями. Развернула.
Большинство сведений она получила, путешествуя по пустыне. Кочевники, крестьяне, колдуны – изгнанники, сектанты… Кого только не встречала на пути! Старательно записывала каждое слово – стремилась постичь скрытую мудрость. Некоторые свитки находила в древних руинах, другие «книги» торговцы отдавали за бесценок. Жрецы не подозревали, какие тайны похоронило прошлое и что за силы обитали в Та – Кемет (1) задолго до Амона. К счастью для нее. За такое закапывали заживо. Сенни записями не пользовалась, но вот случай настал.
- Так, перемещение… обратимо. Неплохо. Заклинание действует после полного оборота Луны. То есть примерно через 30 дней.
Последние строчки ударили не хуже разряда молнии.
« Одна попытка. Иначе, небесные врата закроются навеки…»
Вилле вернулся мрачный, молча поставил плошку на перевернутую корзину, уселся в углу по – турецки, достав из кармана джинсов маленькую камышинку. Сенни поделилась с ним новостью, в ответ услышав короткое «ага». Про фатальность возможной ошибки умолчала. Зачем еще больше расстраивать?
Знак, изображенный на песке, привлек ее внимание: сердце, треугольник, круг. Любовь, зло, бесконечность.
- Символ твоей веры?
- Веры в музыку. Символ нашей группы, HIM.
- Ты музыкант?
Парень кивнул, рассматривая хартограмму. HIM – то, чем он жил. «Целый месяц без бесшабашной рок-н-ролльной семьи… Я не выдержу».
- Богиня Хатхор к тебе благосклонна. Иноземное пение у нас очень ценится.
- Да пение не проблема. На чем играть?
- Ну, в ансамбле обычно три инструмента: арфа, флейта и лютня. Для исполнения храмовых гимнов добавляется систр. Спроси у Тамит, она лучше объяснит.
- Выбирать особо не из чего…
- Научишься чему – нибудь новому. Разве плохо?
Сенни поражалась собственной красноречивости. Нелюдимая и замкнутая, знахарка оживлялась только с воспитанницей. А тут… свободно беседовала с незнакомцем. Действительно, одиночество невыносимо.
- Кстати, откуда ты родом?
- Хельсинки, Финляндия. – Вилле стер рисунок. – Там, на севере.
Она перехватила тонкое запястье, забыв, что к демону нельзя прикасаться.
- Возможно, я недостойна просить. Пожалуйста, расскажи поподробнее. Возьми мою душу в обмен на весточку о родных краях.
- Хорошо.- Вилле не переставал удивляться ее странностям. – Если вам нужно… С чего начать?
- Как тебе угодно. – Сенни поворошила угли и подсела поближе, прикрыв глаза.
Он начал с сотворения мира. В сказаниях всех народов встречается этот миф.
Руны вызывали из ее памяти имена забытых богов, скованные льдом озёра и лес… Смутные образы, обретающие более четкие очертания.
Тамит вылезла из подземелья. Ноги гудели. Она бежала быстро, как могла, оставив сандалии в храме. Египтяне предпочитали ходить босиком, чтобы сберечь обувь. Понатужившись, придвинула сундук, загораживая выход. Напрасно беспокоилась - в проклятый дом никто не заглядывал. Поговаривали, что владелец осквернил гробницу вельможи, после чего разозленная Ка (2) отомстила, изведя семью преступника.. .
Это был другой ход, о котором девушка узнала позднее. На плане храма тонкой черточкой была обозначена потайная дверь, едва различимая. Тамит просидела всю ночь, пока ее нашла. Вот, решила проверить. Запомнила расположение поворотов, затем подкинула свиток в сумку Ани. Пусть примет за проявление божьей воли.
Она завернулась в плащ, быстро проскочила мимо пристани. Ей не терпелось увидеть кормилицу и Вилле. Аменхотеп освободил танцовщицу от участия в церемониях, но не от чтения молитв, через каждые два часа проверяя выученное. Сейчас Ур Маа вкушал послеобеденный сон. Тамит надеялась, что Джехути (3) усыпит и бдительность настоятеля.
Застала довольно любопытную картину. Вилле что – то пояснял Сенни, сопровождая речь жестами. Та сосредоточенно слушала, помешивая отвар в котле.
- Я ничего кроме гитары в руках не держал. Клавишные и барабаны не в счет…
- Понятия не имею, как они выглядят.
Он взял уголек, окинул взглядом стену, прорисовал контуры фигуры.
- А мне ты не разрешала.
Линия смазалась. Вилле тихо выругался. Чего она лезет?!
- Здравствуй, доченька! – няня обняла воспитанницу. – Как успехи?
- Аменхотеп замучил. Над слитком золота так не трясется.
Девушка присела на кровать, наблюдая за Вилле.
- Кстати, тебе пора к цирюльнику заглянуть.
- Зачем?
Тот добавил полутени, потянулся за новым угольком.
- Вон, усы пробиваются. Я провожу.
Сенни кашлянула. Тамит отдернула руку от его щеки.
- Идите уже! – недовольно проворчала кормилица, снимая тяжелый котел.
… Солнечные лучи нестерпимо жгли. Вилле зажмурился. Тамит порылась в сумке, достала черную тушь.
- Защитит от пламени Ра. Не шевелись.
Она подвела ему глаза, нарисовала коротенькие стрелочки.
- Гораздо лучше. – рокер разлепил пушистые ресницы.
Свернули за угол, на площадь. Рынок бурлил: торговцы вовсю расхваливали товар, знатные господа разъезжали в роскошных паланкинах, служанки перебегали от лавки к лавке, запасаясь продуктами, дамы чинно вышагивали в сопровождении охраны и носильщиков опахал. Народ победнее работал на полях, либо рыл каналы. Только голые ребятишки, путаясь под ногами у прохожих, играли в догонялки. Мальчишка лет пяти врезался в Вилле, уронив отобранного глиняного крокодила.
- Ушибся? – участливо спросила Тамит.
- Нет. – мальчик ошарашено уставился на певца.
Парень помог малышу подняться. Тот догнал друзей и затараторил:
- Гор спустился из чертога!!! Вон он!
- Принял за бога. – засмеялась девушка. – Согласно легенде, Нехени(4) родился белокожим.
Вилле фыркнул. Глупости. Людям всегда нужны сравнения.
Однако, египтяне постоянно оборачивались, обсуждая внешний вид иностранца. Скандинавов в их краях не видели. Местные девчонки крались позади, то и дело перешептываясь. Танцовщица опустила капюшон пониже, взяла его за руку. Те отстали.
Визит к цирюльнику не занял много времени. Вилле сидел смирно – бритва была очень острая. Заодно чуть-чуть подкоротил волосы, чтобы не мешались. Серебряная монета, кувыркаясь, опустилась в чашку. Тамит, попросив ее подождать, отправилась в лавку, где приобрела парикмахерский инвентарь: бритву, ножницы и расческу.
- Держи, пригодится.
- Спасибо. – Вилле закинул мешок на плечо. – Я тебе должен.
- Забудь… - запнулась от неожиданности.-Аменхотеп?! Уходим, быстрее!
Они спрятались в ближайшей подворотне. Дальше был тупик. Тамит высунулась из – за угла.
- Следит за мной? Хвала Тоту, я ошиблась!
Паланкин верховного жреца находился возле низенького домика с облупившейся штукатуркой. Вскоре Ур Маа покинул жилище, ведя крохотного ребенка. Родители вышли за ними. Отец распростерся ниц, дотронувшись до кожаной туфли. Мать билась в рыданиях, упав на песок.
- Ясно. Приобрел новую послушницу. Подождем.
Чернокожие нубийцы синхронно подняли паланкин, взвалили на плечи, двинулись в путь, размеренно шагая.
- Нам пора. – позвала Тамит.
Вилле отвлекся от созерцания орнамента на городской стене. Последние сомнения развеяны.
Такой же запечатлен в учебнике по истории.
… Они шли по берегу. Вилле, испытывая неловкость, чуть отстал. Ему довелось видеть много красивых девушек, но эта держалась по – особенному. Ни истеричного визга, обмороков и двусмысленных приставаний. Робкие прикосновения хранили печать целомудрия. Тамит точно так же трогала священные статуи, когда совершала обряды. Ни единого намека на пошлость. Она боялась смотреть ему в глаза, лишний раз улыбнуться.
- Вы даете обет безбрачия? – поинтересовался парень из любопытства.
- Нам запрещено любить. – подчеркнула Тамит, глядя себе под ноги. – Извини мое поведение, недостойное Ур-т Хекау.
«Господи, да что было - то? Как будто признается в преступлении».
- Так и быть, прощаю.
Откуда ему знать? Находиться рядом с мужчиной – уже святотатство. Храм – та же тюрьма. Даже хуже. В ней заключенным разрешается думать. Жрецы с первых минут обучения наставляли: «Сохраняй чистоту в теле и мыслях», плетью выбивая любое неповиновение. Выражение собственного мнения пресекалось тут же. Послушницы – безликие тени Верховных Владык, но Тамит – иная. Она научилась скрывать свои намерения, а в душе горел огонь, давая силы сопротивляться.
- Чем занимаешься? – девушка подобрала гальку и кинула в море.
- Ну, пою. О любви и смерти, вечности и одиночестве…
- Можно послушать?
Вилле остановился, представил, что он стоит на сцене у микрофона. Вот хрустальными переливами зазвучал синтезатор, затем проревела бас – гитара Миже, Линде подхватил и отправил мелодию в полет, Гас начал отстукивать ритм – биение сердца их песни. Но средоточие Вселенной – его нежный голос.
Тамит почувствовала, как ее уносит к небесам. Сладкий яд проник в кровь, разбегаясь по венам.
« Я принадлежу только тебе, а не каменным истуканам».
Слезы горячими ручейками стекали вниз, смешиваясь с морской водой. Та впитывала их, благодарно вздыхая.
- Ты в порядке?
Она кивнула, вытерла влагу. Стыдно за минутную слабость. Тамит сделала два шага, а потом вдруг повалилась, держась за ступню.
- Осторожно, не наступи!!!
Вовремя предупредила – нога замерла в нескольких миллиметрах от острых иголок. Морской еж. Кроссовки Вилле не надел из –за жары, и чуть не поплатился.
- Давай вытащу.
- Не надо!
Шип засел глубоко. Красные струйки окрасили песок в бурый цвет. Стопа начала опухать.
- Подумай о чем – нибудь приятном.
Увидев, что девушка отвлеклась, Вилле выдернул иглу. Тамит закусила губу, чтобы не закричать от боли.
- Возьми ленту, в сумке… Перетяни.
Тот так и поступил. Затем подхватил ее на руки.
- Удачно прогулялась. Теперь две недели ходить не сможешь.
- Нужно добраться до святилища. Аменхотеп меня убьет.
- Сначала Сенни осмотрит. Потом я тебя отнесу. За мной долг, помнишь?
… Атирис, Госпожа Запада (5) все –таки услышала ее.
1 – Та – Кемет – Египет, «Черная земля». ( древнеегип.)
2 – Ка – душа –двойник, привидение. Именно для этого египтяне делали мумии – чтобы Ка могла возвращаться к телу. Если тело уничтожено или гробница осквернена, Ка мстила обидчикам.
3 – Джехути – другое имя бога Тота, с помощью хитрости отыгравшего у бога Луны 5 «приставных» дней.
4 - Нехени - бог Гор, белый цвет кожи символизировал Нижний Египет, где он родился.
5 – Атирис, Госпожа Запада – богиня Хатхор, покровительница любви, музыки, веселья.